Мой рассказ будет из двух частей.
Первая часть короткая и по существу: в марте 2019 года я оперировалась у Егорова Вячеслава Ивановича по поводу удаления опухоли поджелудочной железы, и он был единственным хирургом, который взялся в моем случае оперировать лапароскопически и сохранить селезенку. Вячеслав Иванович талантливый хирург и удивительный человек. Говорят, один немецкий профессор в 19 веке сказал, что Бог специально спрятал поджелудочную железу, чтобы хирурги ее не трогали. Но, по всей видимости, некоторым врачам Господь все же сделал исключение, и в числе избранных мои «волшебники» — Вячеслав Иванович Егоров и его коллега Роман Валерьевич Петров.
А теперь более подробно о том, как я пришла к таким выводам, моя медицинская «Одиссея», длинная вторая часть.
Длинная, потому что мой путь от обнаружения проблемы до операции занял целых пять лет, из которых почти четыре года ушли на постановку верного диагноза и почти год я искала хирурга, которому смогу доверять. За это время я родила двоих детей, прошла десятки УЗИ и несколько КТ, консультировалась у множества врачей от районных поликлиник до национальных институтов хирургии, перечитала мегатонны информации в Интернете, и в итоге нашла именно такого врача, которого искала. Но за эти годы опухоль увеличилась почти вдвое, поэтому мой отзыв адресован в первую очередь тем, кто сейчас находится в подобной ситуации, в поисках или сомнениях.
А поскольку краткость сестра не моего таланта, запаситесь терпением. Я расскажу свою историю с самого начала, и в ней будет много субъективных впечатлений, но ради этого и пишу, объективная сторона и без того хорошо раскрыта в научно-медицинских источниках))).
В 2014 году мы с мужем были вынуждены уехать из Луганска и начинать жизнь с нуля в Одессе, начало новой жизни было сложным во всех отношениях, но тогда в моей жизни случилась долгожданная беременность. В начале беременности я и попала на сохранение в больницу, где мне назначили УЗИ органов брюшной полости и случайно обнаружили объемное образование около 8 см в проекции хвоста поджелудочной железы. Я отчетливо помню недоумение врача УЗИ, как это я пришла к ним с полным желудком. И только когда я пояснила, что уже несколько дней почти ничего не ела, присмотрелись и стали подозревать поджелудочную. Допускаю, что в тот момент усилия врачей были направлены на то, чтобы лишний раз не волновать мою «беременную голову», а возможно, они и сами не знали, что с этой находкой делать, но в итоге, благополучно оставили этот вопрос без особого внимания, мол, все равно ничего нельзя обследовать и лечить до родов, до завершения грудного вскармливания и т.п. Меня направили на консультацию к гастроэнтерологу в той же городской больнице, именуемой в народе Еврейской, но кроме щадящей диеты и боржоми, ничего конкретного он мне не посоветовал.
Почти через 2 года я снова попала на УЗИ и размеры образования якобы уменьшились до 6-7 см, хотя сейчас я понимаю, что это всего лишь погрешности УЗИ-измерений, но тогда показалось хорошим признаком. Предположили, что это псевдокиста как последствие перенесенного ранее панкреатита. Но была одна проблема с этой версией: я не помнила каких-либо острых состояний и болей, которыми знаменит панкреатит, и вообще каких-либо явных симптомов хронических нарушений со стороны ЖКТ до этого не замечала. Мне понадобилось 4 года чтобы разгадать эту загадку и сделать первый вывод, которым хочу поделиться: любые новообразования требуют особого внимания именно в тех случаях, когда нет жалоб на работу органа, его «приютившего». Коварство опухолей в том, что симптомы появляются, когда процесс уже зашел далеко… И за диагностикой во всех подобных случаях только к опытным онкологам, от них же нужно узнавать о правильных методах диагностики, это крайне важно.
Но тогда я этого не знала, а от одного слова онколог уже становилось страшно, поэтому я продолжала искать ответы как можно дальше от хирургии и онкологии, в результате чего нашла только очередной ошибочный диагноз и отсрочку лечения еще на 2 года. В каком-то небольшом медцентре на известной в Одессе улице Мясоедовской мне сделали КТ с выводами — псевдокиста хвоста поджелудочной железы, КТ картина хронического холецистита. Тогда я даже не знала, что на руки должны были выдать диск с записью КТ, а диагноз должен был показаться мне странным, ведь холецистит должен был как-то проявляться, на УЗИ в том числе. И здесь второй важный вывод: если сразу обращаться за диагностикой и лечением к лучшим специалистам в конкретной области, то путь к выздоровлению может сократиться на годы.
А три года назад с результатами КТ я отправилась туда, куда все современные люди идут за разъяснениями медицинских терминов и диагнозов. Правильно, в Интернет). Интернет ответил, что если и существует лечение псевдокист поджелудочной железы, то только хирургическое. Правда, была еще врач в возрасте, представитель «старой школы», которая настойчиво советовала показаться онкологам, мотивируя это тем, что лучшие хирурги именно в онкологии. Но тогда эта истина меня скорее напугала, чем убедила, от одного упоминания онкологии возникало желание бежать и прятаться, ну хотя бы голову в песок спрятать, что и было успешно сделано… Тем более, что симптомов, по-прежнему, практически не было, периодически беспокоило только ощущение дискомфорта в районе подреберья. И к тому моменту я узнала о новой беременности, прекрасный повод снова подумать об этом завтра, а точнее, еще через пару лет.
Следующий раз на УЗИ я попала уже в 2018, хотя ноющая боль слева посещала чаще. В этот раз результат был пугающим, образование достигло 10 см. Узист–гастроэнтеролог видимо заподозрив что-то, наконец-то высказалась просто и ясно, в Одессе вам с этим никто не поможет, вам нужно ехать в Киев, в институт хирургии им. Шалимова. Мы погрузили детей в машину и отправились в Киев.
УЗИ-диагност в Институте хирургии им.Шалимова был немногословен, продиктовал помощнице диагноз – цистаденома тела и хвоста pancreas, спросил, где я делала КТ, и только по его интонации я догадалась, что это было очень неудачное место. Хирург, кандидат наук, тоже не имел большого желания вдаваться в подробные пояснения, но был строг и суров, необходима дистальная резекция железы, сейчас лето и многие в отпуске, но к концу лета пристраивайте детей недели на три, ищите средств побольше и приезжайте оперироваться, лапароскопически это вряд ли, селезенку тоже придется удалить. Точный диагноз и прогнозы только после операции, еще можно сделать биопсию с доступом через желудок, очень инновационная технология, только один кто-то умеет это делать во всем Институте. После операции как минимум диабет, потому что инсулиновые клетки в хвосте органа сосредоточены. Подробнее зачем нужна операция? Возьмите хорошую медицинскую книгу и почитайте. Ну и вообще, вы как мама двоих маленьких детей главное в своей жизни уже сделали…
Для меня услышанное было равносильно «доктор сказал в морг, значит в морг», но не было смешно. Больше десяти лет назад я потеряла маму после хирургического лечения инфекции на фоне диабета. И если с неизбежностью хирургического удаления опухоли мой мозг со скрипом, но соглашался, то с перспективой удалить здоровую селезенку отказывался мириться совсем, ведь селезенка играет не последнюю роль в функционировании иммунитета, говорилось в «хороших медицинских книгах».
Поисковые запросы в Интернете со словосочетанием «дистальная резекция поджелудочной железы» выдавали только малооптимистичные истории со словом рак, медицинские источники выдавали классификацию опухолей, подтверждали тезис о сложности дооперационной диагностики и пугали статистикой осложнений.
Подлили масла в огонь и знакомые хирурги: дистальная резекция это же инвалидизация, диабет, кишечная непроходимость и т.п., о качестве жизни после этого речь вообще не идет. По поводу института Шалимова сказали, что там есть хорошие хирурги, но далеко не все, много тех, чьи профессиональные навыки оставляют желать лучшего, а гонорары заоблачны. И действительно, консультировавший нас хирург не мог даже приблизительно назвать необходимую на лечение сумму, мне казалось, он мучительно пытается вычислить, насколько мы платежеспособны. Погуглив, нашла единственный отзыв, к сожалению, негативный, там говорилось, что этот доктор после получения благодарности полностью потерял интерес к своей пациентке. Знакомые предложили дренировать образование, чтобы дальше не росло, опять-таки, в силу расположения, полостной операцией. Только медицинские сайты утверждали, что дренирование истинных опухолей — прямой путь к нагноениям и перерождениям. Ситуация уже напоминала былинный камень, где налево пойдешь, коня потеряешь, направо пойдешь, жизнь потеряешь…
Интернет был полон рекламой израильских клиник, которые давно и успешно оперируют поджелудочную лапароскопически, а друзья дали контакты в Израиле, чтобы попытаться получить «второе мнение» относительно диагноза и тактики лечения.
Позволю себе не выводы, а скорее мысли вслух по поводу лечения в Израиле и в странах Европы. Без сомнения, там медицина высокого уровня, но и цены тоже очень высоки. И не всегда разница в стоимости лечения означает принципиально другое качество, ведь стоимость медицинских услуг зависит от цен внутри страны, развитости страховой медицины, налогов, плюс услуги посредников, переводчиков и т.д. Еще важно понимать, что размер будущих расходов не ограничен только стоимостью хирургической операции, в расчет нужно брать перелеты и проживание, диагностику, уход и т.п. По моим наблюдениям, те, кто прибегал к помощи израильской медицины, летали туда неоднократно и проводили много времени, и даже жаловались, что порой приходится долго ожидать запланированные обследования и операции, поскольку некоторые категории пациентов имеют приоритет перед иностранцами. Конечно, это ответственно и правильно находить время и деньги на собственное здоровье, но без доступа к финансируемым государством программам, без местного страхового полиса, финансовой поддержки родственников или благотворительных организаций, стоимость лечения в дальнем зарубежье может оказаться просто неподъемной. Хорошая новость в том, что в современном мире все очень динамично развивается, лучшие специалисты в каждой области знакомы друг с другом и обмениваются опытом, и если не ориентироваться только на рекламу, то в своей стране или ближнем зарубежье можно найти более чем достойную альтернативу, как и произошло со мной.
В моем случае контакт с израильской медициной так и не стал панацеей, и не только по финансовым причинам. Ключевую роль сыграло отсутствие прямого контакта с хирургами. Медицинские посредники уверяли, что показывали мое КТ обследование местному профессору, но затруднялись назвать хотя бы предполагаемый диагноз, настаивали на приезде с целью дообследования, но не могли внятно объяснить, что именно нужно, уходили от прямого ответа насчет лапароскопической и органосохраняющей операции. В результате, полноценного доверия не возникло, и мы продолжили наши поиски.
Прояснить для себя удалось только то, что и израильские врачи рассматривали только вариант оперативного лечения, что лапароскопический метод является базовым, но во время операции хирурги могут принять решение о переходе к операции открытым доступом с учетом всех факторов. Забегая наперед, расскажу, что именно такую тактику мне сообщили мои будущие хирурги в Москве, даже дистанционно, имея в распоряжении только диск КТ, и напрямую, без посредников, да еще и с высокой степенью уверенности в возможности сохранить селезенку.
Но до Москвы еще было путешествие в Белоруссию.
Слухами земля полнится… моя знакомая врач посоветовала обратиться в Республиканский научно практический центр онкологии и радиологии им. Александрова в Минске. По ее словам, там было суперсовременное оборудование, ее лечащий врач был очень внимательным, операция была лапароскопической, а еще в Минске умеренные цены и «московский» уровень медицины в целом.
Вдохновленная, я первым делом, конечно же, изучила информацию в Интернете, сайт центра и отзывы вне его. Отзывы вне официального сайта центра были противоречивыми, то есть были и те, кто остался доволен помощью и демократичными ценами, но были и те, кто отчаянно ругал центр, застрявший в совке, с живыми очередями в коридорах, сомнительные назначения и равнодушных врачей. Вторым шагом я написала письмо в РНПЦ ОМР с просьбой хотя бы предварительно показать мое обследование специалистам, чтобы я могла спланировать будущую поездку в Минск по срокам и средствам. Ответ пришел примерно такого содержания: удаленно не консультируем, берите все анализы, обследования, гистологию и стекла и приезжайте. Первое впечатление сложилось не очень хорошее, и оттолкнула почему-то именно стандартность ответа. Поскольку в тексте я описывала свою проблему, и то, что никакой операции, и биопсии еще не было, и откуда у меня могла быть гистология и стекла, не понятно. Значит, отвечал мне либо человек, совершенно далекий от предмета обращения, либо существует некий стандартизированный ответ на все обращения через сайт. Но я отбросила сомнения, подумав, не много ли я хочу, возможно, действительно есть веские причины консультировать только очно, раз уже не впервые мне настойчиво предлагают приезжать.
В итоге, мы оставили детей у друзей в Киеве, и выехали в Минск. К сожалению, по приезду мое негативное впечатление только усилилось. Коммерция в РНПЦ ОМР им. Н.Н. Александрова действительно хорошо налажена, иностранные пациенты сразу направляются в коммерческий отдел (рядом есть планово-экономический, привет, совок!). В коммерческий отдел живая очередь, предварительной записи нет. За первичную консультацию мы оплатили около 60 долларов, немного смутило, что выбрать врача не предложили и даже заверили, что это не возможно, но у нас и не было заветных фамилий на примете, поэтому доверились их выбору.
Очереди в коридорах РНПЦ ОМР действительно были длинные, я слышала, как пожилые люди жаловались на самочувствие. Правда, платным пациентам организуют прием вне очереди, и нам подождать пришлось, но не долго. Назначенный мне хирург, вскользь просмотрев мои обследования, задержался взглядом только на УЗИ, потом сообщил, что нужно пройти у УЗИ них, так как только своему доверяют, потом понадобится гастроскопия и еще какие-то анализы. Я робко спросила, а что насчет диска КТ, неужели УЗИ будет более информативным, на что получила ответ, что диски КТ у них смотрят радиологи. Мы были не против оплатить эту услугу отдельно, но остался открытым вопрос, зачем меня сначала направили к хирургу. Потом я набралась смелости спросить насчет вероятного диагноза и тактики операции, но встретилась со строгим взглядом, мол, сначала все назначенное, потом обсуждения. Но все-таки: мне вот в Киеве сказали, что… Из ответа хирурга я поняла только то, что по результатам обследований будет более понятно, если образование действительно жидкостное, то это одно, а если нет, то другое. Вы же к нам оперироваться приехали? Лапароскопия?! На поджелудочной??? Если у вас в институте Шалимова делают, то пусть делают, а нам же нужно удалять все близлежащие лимфоузлы… Обсуждать перспективы сохранения селезенки на этом этапе было бессмысленно. Мы спросили только, успеем ли пройти нужные обследования и вернуться на прием в течение того же дня, доктор ответил, что он не знает, это вопрос коммерческому отделу, а у него рабочий день до 16 и от платных пациентов ему ни холодно ни жарко, не дословно, но смысл именно такой. Муж был настроен до конца пройти этот квест в Минске, но мои нервы сдали, и я хотела только бежать подальше от этого недружелюбного места.
Сейчас, по прошествии времени, могу предположить, что возможно мне просто не повезло и в Киеве и в Минске… Но есть и общий вывод, которым хочу поделиться. Даже обращаясь в самые знаменитые государственные медицинские учреждения, нужно знать фамилию врача, к которому вы стремитесь попасть. В остальных случаях, обращаясь через регистратуру или коммерческий отдел, мы играем в рулетку с собственным здоровьем, вдруг повезет. Но часто нас там уже ожидают явные или скрытые посредники или не самые сильные, но коммерчески активные врачи, и есть риск получить очень посредственное лечение в самом продвинутом НИИ хирургии при самой высокой его стоимости. А еще пройти многочисленные неприятные этапы в виде многочасового ожидания в живых очередях, терпеть равнодушие, а порой и грубость, которые почему-то являются в этих заведениях практически стандартом.
Ближе всего к моим ожиданиям по отношению к пациенту оказалась местная частная клиника…
Я делала КТ в частной клинике Одессы и из новостной газеты узнала, что недавно они начали практиковать операции на поджелудочной железе. На приеме у хирурга с удивлением отметила, что он готовился к моему визиту, так как уже был знаком с заключением КТ, но в то же время не стал брать на себя ответственность сразу обсуждать диагноз и тактику операции, а только описал историю болезни и пообещал переслать мои обследования и КТ коллегам из Национального института рака в Киеве. Их резюме я узнавала позже по телефону, и, насколько я поняла, выводы были схожими с институтом хирургии Шалимова: больше аргументов в пользу полостной операции с удалением селезенки.
Тем не менее, состояние дел и отношение к пациентам в частной медицине показалось мне более здоровым. В отличие от прославленных государственных флагманов медицины, частным клиникам приходится бороться за имя и репутацию, они больше заинтересованы в положительных для пациента результатах лечения, стремятся к обмену опытом, обучению специалистов и более современным решениям. Мои основные опасения были связаны с недостаточно большим опытом хирургов этой частной клиники в части операций на поджелудочной железе, но меня заверили, что могут обеспечить участие хирурга из Национального института рака, хотя это и будет стоить дороже. Пожалуй, на этом варианте мы бы и остановились, но к тому времени я уже нашла сайт http://doctor-egorov.ru и получила от Вячеслава Ивановича Егорова ответ с гораздо более воодушевляющими перспективами… и дело было так…
После Белоруссии я уже почти смирилась с перспективой полостной операции с удалением селезенки, но без ответа оставался еще один важный вопрос, а что же после операции?
Я терзала всемирную сеть своим насущным вопросом о жизни после резекции поджелудочной железы, желательно отзывы реальных людей. Но находились только медицинские статьи, где картина была, мягко говоря, мрачноватая: …после резекции больному несколько дней дают пить только воду, потом постепенно добавляют пищу с соблюдением строгой диеты, нетрудоспособность наступает как минимум на полгода, в списке осложнений послеоперационные свищи, сахарный диабет, панкреатит, что действительно во многих случаях приводит к инвалидности, плюс пожизненные ограничения в еде и т.п. Удивительно, что и все хирурги, которым я задавала соответствующий вопрос, не могли мне ответить более-менее однозначно. И до сих пор интрига сохраняется: то ли у них не было соответствующего опыта, то ли истории пациентов не были позитивными, или меня не хотели заранее пугать или обнадеживать, сомневаясь в диагнозе. Но согласитесь, если вы много лет живете с опухолью, которая не слишком ухудшает качество жизни, а вам предлагают операцию, которая с большой вероятностью превратит вас в тяжелого инвалида, то сомнения посещают сами собой… возможно, не стоит таким экзотическим способом накладывать на себя руки, а пожить уже сколько получится относительно здоровым человеком?
Кстати, во время моих скитаний, часть врачей семейной медицины и даже гастроэнтерологи в их числе, нередко высказывали мнение, что «лучшая операция на поджелудочной железе – та, которой не было» и если опухоль существует долгое время и стремительно не убивает, то и трогать ее не стоит. К сожалению, это мнение ошибочное, опытные онкологи утверждают, и это подтверждается данными исследований, что злокачественная трансформация муцинозных опухолей поджелудочной железы это только вопрос времени.
На этой «оптимистической ноте» я натолкнулась на статью о девушке из России, которая родила здорового ребенка без поджелудочной железы, и для меня это стало ответом на мучавший ранее вопрос. В прочитанных мною медицинских статьях вся информация о послеоперационнои периоде заканчивалась выпиской пациента, плюс сухая статистика осложнений, достаточная, чтобы опечалиться. Но познакомившись с историей Ольги, и понимая, сколько сил и ресурсов нужно организму чтобы выносить и родить ребенка, я воспряла духом, все-таки если возможна жизнь вообще без поджелудочной железы, то с частично удаленной и подавно должна быть. Мой особый интерес, конечно же, был обращен к хирургу, который оперировал Ольгу.
Я прочитала, что профессор Егоров — хирург-онколог, известный далеко за пределами России, медицинские источники щедро ссылались на научные работы и исследования при его участии, и самое важное – он активно практикующий хирург. Побывав на сайте http://doctor-egorov.ru я убедилась, что попала по адресу, там было указано, что специализацией Егорова являются органосохраняющие операции, в том числе, при опухолях поджелудочной железы. Дальше-больше, все 100% отзывов о Егорове, найденных мною на самых разных сайтах, были исключительно положительными и даже восторженными.
Я написала в службу обращений сайта http://doctor-egorov.ru не питая особой надежды ни на быстрый ответ, ни на ответ по существу. Я вообще была уверена, что по примеру израильской клиники и белорусской, мне предстоит пообщаться со множеством посредников, прежде чем я смогу попасть на консультацию к известному хирургу.
И мое удивление было безграничным, когда на мое обращение ответил сам Вячеслав Иванович и написал, что нужен образ диска КТ. Спустя короткое время он сообщил предполагаемый диагноз, который впоследствии подтвердили результаты гистологии. Вячеслав Иванович просто и ясно пояснил, почему необходима операция, и хотя опухоль действительно большая, он считает возможным удалить ее лапароскопически и сохранить селезенку. Это звучало фантастически, но, забегая наперед, могу сказать, что все слова Егорова воплотились в реальность, диагноз, ход операции и даже послеоперационное состояние, все прошло именно так, как он предполагал, хотя в начале моих поисков все это казалось нереалистичным.
Мне не верилось, что нет необходимости оставлять маленьких детей и преодолевать тысячи километров и государственные границы просто ради оплаты в коммерческом отделе новой консультации и нового УЗИ, а опытный хирург нужную ему информацию может получить с диска КТ-обследования, присланного на электронную почту. Более того, по мнению Вячеслава Ивановича, не было смысла больше проходить дополнительные обследования, 100% достоверных методов дооперационной диагностики нет.
Мы все-таки поехали в Москву, я хотела убедиться, что мне это не снится, что профессор Егоров реальный человек, а не образ, умело созданный рекламистами и журналистами. И, как говорят у нас в Одессе, таки да, оказалось, что Вячеслав Иванович не только вполне реальный человек, но и потрясающе открытый в общении, немного ироничный, но очень доброжелательный, с прекрасным чувством юмора. Вячеслав Иванович еще раз посмотрел КТ-обследование и объяснил мне все, что касается диагноза и тактики хирургического вмешательства, ответил на вопросы, которых было немало. Перед спокойной уверенностью Егорова мои страх и паника отступили. Операцию запланировали на начало 2019 года после новогодних праздников.
Но мне еще предстояло убедиться, что даже на расстоянии и вне нормальных рамок рабочего времени я могу рассчитывать на помощь своего доктора в экстремальной ситуации. В самый канун Нового Года я впервые столкнулась с сильной и продолжительной болью в области поджелудочной. Местная медицина увидела на УЗИ новое образование или увеличенный лимфоузел в области головки поджелудочной железы и не исключала свободную жидкость в брюшной полости. 31 декабря я поделилась этими новостями с Вячеславом Ивановичем и он сказал срочно сделать КТ, но поскольку он некоторое время будет в дороге и не на связи, диск КТ посмотрит его коллега. Так мы познакомились с Романом Валерьевичем Петровым, которому пришлось изучать мою томографию практически под звон курантов. К счастью для меня, Роман Валерьевич не увидел кардинальных изменений по сравнению с предыдущим обследованием и тоже подтвердил, что считает возможной лапароскопическую операцию с сохранением селезенки.
Доверие к моим хирургам родилось с первой минуты заочного общения, только укрепилось при личной встрече и больше не покидало меня. Это очень помогло в преодолении страха перед операцией и прохождении первых сложных этапов послеоперационного периода. В тандеме моих хирургов я нашла действительно уникальное сочетание всех важных составляющих: выдающиеся профессиональные способности и огромный опыт, готовность идти по более сложному пути лечения, с единственным условием — без лишнего риска для пациента.
Все анализы и обследования, актуальные перед любым хирургическим вмешательством на органах ЖКТ, я проходила у себя в Одессе, что позволило минимизировать расходы и время пребывания в Москве. Фактически от дня госпитализации до дня выписки прошла всего неделя. Послеоперационных осложнений не было.
Когда я услышала от Егорова, что после операции буду практически здоровым человеком, я только улыбнулась, ну да, пошутите, и еще скажите, что строгая диета не понадобится. Но мне действительно разрешили есть все с первых дней после операции. Даже в выписке из стационара Роман Валерьевич указал, что питание обычное, согласно моим пищевым предпочтениям, с преобладанием белковой пищи, что, впрочем, можно назвать универсальным подходом к правильному питанию. Но о диете, если честно, я все-таки задумываюсь, потому что так удачно сброшенные после операции несколько килограмм благополучно вернулись на свои места.
И это действительно оказалось самым сложным уже через несколько месяцев после операции, соблюдать умеренность в еде и напитках и следовать рекомендациям относительно необходимых послеоперационных обследований. Но эту сторону вопроса Вячеслав Иванович лично контролирует, напоминая, что уже время пройти необходимые послеоперационные обследования и показать ему результаты. Хотя я искренне не понимаю, как это вообще возможно в его плотном графике. В моих московских воспоминаниях под кабинетом Вячеслава Ивановича его почти всегда ожидали пациенты, происходила какая-то бесконечная череда консилиумов, многочасовые операции, а всего за несколько месяцев после моей операции, Вячеслав Иванович успел побывать в Китае, принять участие в нескольких медицинских конференциях.
Подытоживая свой длинный рассказ, хочу сказать, что мне действительно очень повезло, ведь меня оперировал один из лучших хирургов России, которого даже успешные коллеги между собой называют звездой. И это действительно так. И все же в основе огромного доверия пациентов и уважения коллег совсем не звездный статус и не даже не известность Егорова, а потрясающая работоспособность, постоянное профессиональное совершенствование и неподдельное человеческое отношение к тем, кто обращается за помощью.
